Краткие итоги
Последние два десятилетия стали историей успеха России на зерновом рынке. Причем каждое десятилетие начиналось с определенной знаковой вехи.
В 1999 году по инициативе РЗС Владимир Путин, тогда Председатель Правительства РФ, дал ряд поручений по вопросу снятия региональных ограничений на перевозки зерна. Вопрос обеспечения единства экономического пространства страны решился в пару месяцев. Да, потом были попытки ряда регионов вернуться в прошлое, но государство реагировало быстро и однозначно. И это стало отправной точкой развития российского зернового рынка.
В следующем десятилетии знаковым стал 2010 год. Жесточайшая засуха, рефлексия власти — «зерна не хватит, хлеб подорожает, скот вырежут, экспортеры все вывезут» и — простое решение. Сначала затягивание выдачи документов, нехватка транспорта (не правда ли, как все знакомо и привычно стало) и потом эмбарго на экспорт зерна.
Как и русский бунт, эмбарго было беспощадно и, как показали его итоги, бессмысленно. Цены внутри притормозились на пару месяцев и вновь пошли в рост, цены глобальные стали расти еще быстрее. Животноводам дали дополнительных бюджетных денег на компенсацию роста стоимости кормов (зачем тогда эмбарго?), цены на хлеб не упали.
Но главное — меры приняты и отчеты отосланы, а результат уже никого не интересовал, тем более всегда можно сказать –«а если бы не ввели, было бы хуже». После отмены эмбарго зерно потоком пошло на экспорт, как раз в тех объемах, что до эмбарго. Правда, цена для крестьян и доходы были уже ниже, импортеры «выкрутили» снова скидку за возвращение на рынок. В общем, отечественный бизнес и крестьяне потеряли несколько сот миллионов долларов дохода, но даже крестьянам эти недополученные доходы не компенсировали.
По мнению исследователя аграрной политики Игоря Абакумова, эмбарго стало катализатором «Арабской весны» 2010 года, которая началась с протестов против подорожания муки для лепешек в Тунисе из-за не поставки российского зерна, и никак не закончится. Это мнение никем не опровергнуто, поскольку при углублении дискуссии есть риск обнародования ответственных персон. Об этом просто предпочитают молчать.
Вроде история давно минувших дней, но в ней отразились подходы и практика действий государства по отношению к рынку зерна и способам его регулирования, которые практикуются и сегодня. Но, несмотря на все усилия, рынок зерна развивался и мотором развития стал экспорт. Важнейший результат — рост урожайности зерновых, которая давно превысила уровень 1990 года и достаточно устойчиво растет, хотя темпы роста замедляются. Но это естественный процесс – прорывные технологии производства зерновых в мире появляются не каждое десятилетие. Сегодня можно с достаточной уверенностью говорить о снижении зависимости от агроклиматических условий. Полагаю, ни при каких условиях меньше, чем 100 млн тонн зерна мы не соберем в любой год!
Вообще результаты развития рынка зерна фантастические. Россия уже давно в пятерке мировых экспортеров пшеницы, последние годы вообще номер один. Производство кукурузы, которого почти не было в России в дореформенный период (в 1990 — 2,4 млн тонн, в 1998 — 0,8 млн тонн) теперь не только обеспечивает внутренние потребности, но и экспорт.
«Огорчившись» от результатов развития рынка зерна, Россию покинули представительства Американской пшеничной ассоциации и Совета по кормовому зерну – импортировать Россия не будет, а помогать прямому конкуренту было бы странно. Хотя мы им должны быть благодарны, они научили нас работать на рынке и, судя по результатам, мы оказались очень хорошими учениками. При этом представители власти скромно говорят, что успехи получены благодаря мудрой и правильной господдержке. Однако те, кто живет в реалиях сектора знают, что масштабы поддержки зернового производства крайне незначительны и не системны. Да, обеспечена поддержка общих условий, повысилась доступность кредитов, были приняты определенные меры по улучшению условий закупок новой техники (хотя ее списание опережает поступление). Был единичный случай поддержки строительства трех небольших портовых терминалов. Про несвязанную поддержку, которая являлась несомненно правильным решением, в силу ее крайне низких объемов, наверное, много говорить не стоит.
Но основные инвестиции и развитие обеспечил частный бизнес, который, еще до всех государственных заявлений, осознал, что экспорт является драйвером развития аграрной экономики. Именно частные инвестиции обеспечили рост мощностей портовых элеваторов с 2,5 до 55 млн тонн перевалки в год, частные деньги пошли на закупку зерновозов и автотранспорта, приобретение техники и оборудования. Несмотря на громкие призывы — все на экспорт агропродукции с добавленной стоимостью! — зерно останется ключевым товаром российского агропродовольственного экспорта на ближайшие десятилетия. Это объективная реальность и ее надо принимать такой как она есть. Будет хороший экспорт зерна и высокие мировые цены — будет рекорд общего экспорта, как в 2018 году. Нет — тогда откат как в 2019 году. Доля зерна в экспорте, возможно, будет снижаться, но достаточно медленно.
О «словесных интервенциях»
Вроде все хорошо и гладко, но сегодня долгосрочные перспективы российского экспорта зерна для меня не столь очевидны, как 2-3 года назад. Причина — «новации» подходов к регулированию рынка зерна, которые ведут на новый/старый путь развития. При этом ключевой вопрос — создание условий, а не «словесных интервенций» (мне очень понравилось эта прекрасное и крайне емкое словосочетание из интервью, поэтому буду его использовать) для расширения производства.
Небольшое отступление от зерновой темы. Россия вообще-то достаточно маленькая по производству и далеко не самая эффективная аграрная экономика, несмотря на всю ее значимость для социально-экономического положения и развития страны. Сравните данные по производству на единицу пашни или одного жителя страны. У нас порядка 730 долларов на 1 га, в то время как Украина — 850, Канада — 931, Австралия — 940, США — 2400, ЕС — 3700. Тут даже не утешает, что в Казахстане почти в два раза меньше, чем у нас.
Это не упрек нашему агарному сектору, это просто реальность, связанная с агроклиматикой, структурой и специализацией производства, страновых конкурентных преимуществах. Если мы хотим экспортировать, то наращивание товарной массы — центральная задача, а это возможно, если есть экономические стимулы к производству.
При существующей аграрной политике рост в отрасли возможен не более чем на 2,0% в год в сопоставимых ценах (в 2019 году по заявлению Министра Дмитрия Патрушева он составит 2,3-2,5% и это с учетом низкой базы прошлого года), а надо 4-5%. Да, рентабельность растет, в этом году МСХ рассчитывает на 14,6% (2018 — 12,6%), а этого для расширенного воспроизводства недостаточно. Да к тому же в рентабельности стабильно 4-5% пункта — это бюджетные субсидии, относимые на результат.
Система поддержки слишком медленно меняется от принципа наращивания валового производства «любой ценой» к задачам повышения конкурентоспособности. Итог — при более низкой стоимости труда, земельных ресурсов и производственных показателях, отечественная продукция, за исключением зерновых и масличных культур, не слишком конкурентоспособна без поддержки государства. При этом любые проблемы и задачи решаются на основе принципа- «давайте увеличим господдержку». У меня нет ни малейших возражений против увеличения бюджетной поддержки, чем больше денег в отрасли, тем лучше, но вопрос в ее эффективности.
Устойчивое развитие отрасли требует интенсификации технологий, значит инвестиций, которые должны быть всеобщими, а не ориентированы только на крупных. Я не противник агрохолдингов, это крупные промышленные предприятия, но получается, что их развитие, по большей части, зависит от господдержки. С ними удобней и проще работать и банкам, и госструктурам, говорить с одним легче, чем с сотней тысяч. Но ориентация на холдинги, а она реально есть, — это большие риски, которые мы уже проходили.
Несомненно, есть позитивные решения, которые стоит полностью поддержать и поблагодарить за них МСХ. В частности, решение о субсидировании перевозок продукции, которая идет на экспорт, снявшее ограничения по географии и видам транспорта, переход к заключению соглашений о повышении конкурентоспособности, когда кредитование стало ориентированным на производство экспортной продукции. Крайне интересно и позитивно предложение Дмитрия Патрушева о создании предприятий переработки «в других странах, в том числе на условиях партнерства». Фактически это заявка на выстраивание, по сути, глобальных цепочек добавленной стоимости российской агропродовольственной продукции. По моему мнению, это будущее, реализация которого позволит решить многие задачи в меняющемся мире. Отдельно меня порадовало заявление Дмитрия Патрушева «Развитие экспорта, усиление внутренней конкуренции и конкуренции со стороны импортеров заставляют компании работать над своей эффективностью, сокращать издержки». Если эта позиция станет руководящей для чиновников, многое может измениться. Хотя экспорт не самоцель, агропродовольственный экспорт целесообразен, если он обеспечивает благоприятные условия для сельхозпроизводителей, остальное вторично!
Однако это может быть завтра, а сегодня все немного по-другому. ОЕСД ежегодно ведет анализ эффективности поддержки и там есть один интересных показатель – масштабы поддержки цен. Они его считают, по нашим данным, как разницу закупочных цен внутренних и мировых, логично исходя, что если государство регулирует рынок, то цены отличаются от мировых. Сомнений нет, в этом есть некоторая натяжка, но ситуацию показывает очень хорошо.
Наше госрегулирование по зерну и подсолнечнику лишает крестьян части возможного дохода за счет удержания цен и с 2009 крестьяне недополучили — 880 млрд рублей. Наверное, с этими цифрами можно поспорить, но, даже если уменьшить их в два раза, то все равно как в анекдоте — падение с 12 этажа конечно лучше, чем с 18, но результат тот же самый.
Для меня все чаще проявляются некие «звонки», ставящие вопрос – все ли так хорошо в госуправлении отраслью? Например, ржаная проблема. Рожь востребована практически только на внутреннем рынке, отдельные скачки экспорта не в счет, сегодня у нас крайне низкий урожай, не покрывающий даже с переходящими запасами внутренние потребности. Тем более, по мнению части мукомолов, даже в имеющейся ржи доля с хорошими хлебопекарными качествами, несмотря на существующий контроль, достаточно низка. Причина вполне объективная — низкие цены прошлых лет исключили стимулы к производству, посевные площади сократились.
Однако вопрос в другом: а где государство? Вроде и балансы МСХ ведет (правда никому не показывает), и статистику собирает всю, что возможно (но тоже не показывает), но ведь прогноз урожая ржи и рост цен в новом сезоне был очевиден сразу после озимого сева прошлого года. Не понимаю, почему вероятность такого сценария не была доведена департаментами до руководства министерства, чтобы принять превентивные меры и сгладить последствия?
А вот независимые аналитики эти вопросы публично обсуждали, но их спросить министерство почему-то не захотело. То ли принцип – только хорошие новости, то ли внутриведомственная разобщенность, по любому и то, и другое указывают на системные проблемы в управлении. А ведь в своем интервью Дмитрий Патрушев прямо заявил – «основной орган, который регулирует сельскохозяйственное производство и экспорт, это Минсельхоз». Вот такое регулирование по ржи получилось, однако. В общем – «по плодам их судите о них».
У нас сохраняется абсурдная для страны, претендующей на позиции в числе лидеров агропродовольственного экспорта, перманентные и не эффективные вывозные пошлины. При этом позиция Д. Патрушева по пошлине на пшеницу — «Главное, что она обнулена, фактически у нас нет экспортной пошлины», а юридически есть! Причем, главное — сохраняется формула расчета пошлины, которая автоматом делает бесперспективным, с точки зрения рисков, развитие производства высокомаржинальных видов зерна.
Другой пример — позиция МСХ по вопросу экспортной пошлины на вывоз подсолнечника, об этом я уже много писал и повторяться не буду. Просто отмечу — наивно утверждать, что 2-3% экспорта семечки ведут к проблемам для маслодобытчиков. Давайте говорить прямо: цель -сокращение каналов реализации, и в итоге — снижение закупочных цен внутри страны. Если этот подход реализуется, то, не сразу, но начнется переход на упрощение технологий и на других культурах, и можно поставить крест на властных амбициях роста производства подсолнечника и экспорта масла.
В этом году предусмотрен механизм субсидирования производств сои и рапса. Вполне возможно, что к лету мы услышим стройный хор –«как можно экспортировать продукцию, по которой государство дало господдержку, если мы должны реализовать программу экспорта масел!!!». То есть возможен процесс преобразования субсидии для крестьян в субсидию для маслодобытчиков. Очень хочется ошибиться, но посмотрим!
Одним из важных элементов госуправления является взаимодействие с независимыми аналитиками и отраслевыми объединениями. Только в этом случае чиновники могут услышать альтернативную точку зрения, возможно не согласиться с ней, но принять более взвешенные решения. Впечатление, что сегодня эта система взаимодействия уже утрачена и стоит одна задача — создание «единственно правильной линии». Проходили, знаем, результат помним!
Когда говорят с «избранными» и формируют сверху «приводные ремни» от министерств к массам, наивно веря в их результативность — встречи будут радовать слух, а вот результат сомнителен. Вместе с тем для властных структур важно иметь право заявлять, что их позиция согласована с бизнесом. Но как заявлять, если может прозвучать иная позиция?
Идея создавать параллельные общественные структуры не нова: создаются новые союзы, в том числе и зерновой (не первый раз!). Пожелаем коллегам лишь успеха. Для РЗС же все проще: мы 25 лет действовали исходя из принципа – «рынка столько, сколько возможно, государства столько, сколько необходимо»! Рынок такой подход принимает и поддерживает. Результат нашей позиции и взаимодействия с бизнесом — это место России на мировом рынке зерна.
Тех, кто считают, что не это так, приглашаю к открытой публичной дискуссии.
Однако все, сказанное выше, лишь констатация существующего положения дел, но без нее невозможно говорить о развилках, перед которыми рынок зерна России стоит в настоящее время. И выбор пути определит успех или неуспех следующего десятилетия.
Об этом – в следующей статье.
(Продолжение следует)
Автор: Александр Корбут, вице-президент Российского зернового союза – специально для «Крестьянских ведомостей»
https://kvedomosti.ru/news/kommentarij-dvadcat-let-rosta-zernovogo-rynka-chto-dalshe-chast-1.html
Компания: РЗС